|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Но в этой роли появилось одно неприятное явление: я не мог справиться с
текстом. Несмотря на великолепный язык пьесы Островского, в которой нельзя
переместить ни одного слова, текст "не ложился на язык". Я
чувствовал, что в каждый момент моего пребывания на сцене я могу оговориться.
Это нервировало, пугало меня и вызывало задержки, ненужные паузы, создавало
какие-то сценические недоразумения, лишавшие роль и пьесу необходимой
комедийной легкости и инерции. Боязнь за текст так сильно пугала, что каждая
заминка бросала меня в пот. Однажды я так спутался в тексте, что уже не
соображал, как выбраться из лабиринта слов. Смутившись, я ушел со сцены, сорвав
у товарища одно из лучших мест роли.
Начавшийся у меня тогда актерский "трак" проявлял себя и в других
ролях, постепенно лишая меня той уверенности в себе, которую я уже начал
приобретать. Когда я не думал о своем новом недостатке, "трак"
исчезал, -- доказательство того, что он был чисто нервного происхождения. А вот
еще пример верности такого предположения: однажды в день спектакля
"Бесприданницы" я серьезно захворал. Температура доходила до тридцати
девяти с половиной градусов. Я был в полусознании. Но, чтоб явить собой образец
дисциплины и дать на будущее время пример моим товарищам, я, со всеми
необходимыми предосторожностями, приехал в театр при двадцатипятиградусном
морозе. Меня загримировали в лежачем положении, и, пользуясь тем, что мне не
приходилось менять костюма, я мог лежать за кулисами как во время действия, так
и в антрактах. Актеры боялись, что я тут-то среди акта, и уйду со сцены. Но я,
отвлеченный болезнью, играл как никогда уверенно и свободно; и текст не мешал,
и память не изменила мне.
Работа над ролью Паратова и результаты этой работы назидательны для меня в том
смысле, что ясно указывали мое настоящее амплуа и призвание. Я -- характерный
актер. Через характерность мне удалось победить все подводные рифы роли
Паратова: с шинелью а 1а испанский плащ, с высокими сапогами, с любовными
словами и прочими опасными для меня соблазнами.
Но если бы я отказался от характерности и приспособил роль к себе, к своим
человеческим личным данным, -- провал оказался бы неизбежным.
Почему? А вот почему.
Бывают артисты, в большинстве случаев jeunes premiers и герои, влюбленные в
себя, которые всегда и всюду показывают не образы, ими созданные, а себя, свою
персону, умышленно никогда ее не меняя. Они не видят ни сцены, ни роли без
себя. И Гамлет, и Ромео им нужен, как новый туалет моднице. Такие артисты
правы, что боятся уходить от себя, так как вся сила их в личном сценическом
обаянии. Скрываясь под характерностью, они теряют все. |
|||
|
|
|||
