|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Мой критерий –
личное самочувствие. Пусть мое ощущение индивидуально, пусть оно является
плодом фантазии, но оно мне помогает, и я пользуюсь этим. Если мой
практический и ненаучный прием поможет и вам, – тем лучше; я ни на чем не
настаиваю и ничего не утверждаю. После некоторой
паузы Аркадий Николаевич продолжал: – Легче овладеть и
справиться на сцене с процессом взаимного общения с партнером. Но и тут мы
встречаем трудности, которые надо знать и с которыми надо уметь бороться.
Например: мы с вами на сцене, и вы общаетесь непосредственно со мной. Но я
большой. Видите, какой я! У меня нос, рот, ноги, руки, туловище. Неужели же вы
можете сразу общаться со всеми частями тела, из которых я составлен? –
допрашивал меня Торцов. – Если же это невозможно, то изберите какую-нибудь
часть, точку во мне, через которую вы будете общаться. – Глаза! –
предложил кто-то. – Они – зеркало души. Как видите, при
общении вы прежде всего ищете в человеке его душу, его внутренний мир. Ищите же
во мне мою живую душу, мое живое «я». – Как же это
делается? – недоумевали ученики. – Неужели жизнь вас
не научила этому? – удивился Аркадий Николаевич. – Разве вы никогда не
ощупывали чужой души, не запускали в нее щупальцев вашего чувства? Этому нечего
учиться. Вглядитесь в меня повнимательнее, постарайтесь понять и ощутить мое
внутреннее состояние. Вот так. Какой я сейчас, по-вашему? – Добрый,
расположенный, ласковый, оживленный, заинтересованный, – старался я почувствовать
его состояние. – А теперь? –
спросил Аркадий Николаевич. Я приготовился, но
неожиданно увидел перед собой не Аркадия Николаевича, а Фамусова, со всеми его
привычными тиками, особыми наивными глазами, жирным ртом, пухлыми руками и
мягкими старческими жестами избалованного человека. – С кем вы
общаетесь? – спросил меня Торцов фамусовским голосом, презрительным тоном,
каким он разговаривает с Молчалиным. – Конечно, с
Фамусовым, – ответил я. – А при чем же
остался Торцов? – вновь спросил меня Аркадий Николаевич, мгновенно
превратившись в самого себя. – Если вы общаетесь не с фамусовским носом и не с
его руками, которые у меня изменились от выработанной характерности, а с моим
живым духом, то ведь этот живой дух остался при мне. Не могу же я его выгнать
из себя, не могу и взять чужого напрокат у другого лица. Значит, вы на этот раз
промахнулись и общались не с живым духом, а с чем-то другим? Так с чем же? В самом деле, с чем
же я общался? Конечно, с живым
духом. Помню, как у меня с перевоплощением Торцова в Фамусова, то есть с
переменой объекта, переродилось и само чувствование: из почтительного, которым
я проникнут к Аркадию Николаевичу, в ироническое, добродушно-насмешливое,
которое вызывает во мне образ Фамусова в исполнении Торцова. Так мне и не
удалось разобраться, с кем я общался, и я признался в этом Аркадию Николаевичу.
|
|||
|
|
|||
