|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
…………………19……г. – В тех – к
сожалению, весьма частых – случаях, – говорил Аркадий Николаевич, – когда не
создается на подмостках правильного внутреннего сценического самочувствия,
артист, возвращаясь со сцены в уборную, жалуется: «Я не в духе, не могу играть
сегодня!» Это означает, что душевный творческий аппарат артиста работает
неправильно или совсем бездействует, а вступает в свои права механическая
привычка, условный наигрыш, штамп, ремесло. Что же вызывает такое состояние?
Может быть, артист испугался черной дыры портала, и это перепутало все элементы
его самочувствия? Или он выступил перед зрителями с несделанной ролью, в
которой не верит ни произносимым словам, ни производимым действиям? От этого в
нем создается нерешительность, расшатывающая самочувствие? А может статься,
что артист просто поленился должным образом подготовиться к творчеству, не
освежил хорошо сработанной роли. Между тем это необходимо делать каждый раз,
перед каждым спектаклем. Вместо этого он вышел на сцену и внешним образом
показывал форму роли. Хорошо, если это делалось по строго установленной
партитуре и с совершенной техникой искусства представления. Такая работа может
быть еще названа творчеством, хотя она и не относится к нашему направлению в
искусстве. Но, может быть,
актер не подготовился к спектаклю по нездоровью или просто от лени, от
невнимания, от личных забот и неприятностей, отвлекших внимание от творчества.
А может быть, он из тех «артистов», которые привыкли болтать роль и ломаться на
потеху публики, потому что не умеют делать ничего другого. Во всех
перечисленных случаях состав, подбор и качество элементов самочувствия
по-разному неправильны. Нет надобности изучать каждый из этих случаев в
отдельности. Достаточно сделать общий вывод. Вы знаете, что когда
человек-артист выходит на сцену перед тысячной толпой, то он от испуга,
конфуза, застенчивости, ответственности, трудностей теряет самообладание. В эти
минуты он не может по-человечески говорить, смотреть, слушать, мыслить, хотеть,
чувствовать, ходить, действовать. У него является нервная потребность угождать
зрителям, показывать себя со сцены, скрывать свое состояние ломанием на потеху
им. В такие минуты
элементы актера точно распадаются и живут порознь друг от друга: внимание ради
внимания, объекты – ради объектов, чувство правды – ради чувства правды,
приспособление – ради приспособлений и прочее. Такое явление, конечно,
ненормально. Нормально же, чтоб у человека-артиста, как в реальной жизни,
элементы, создающие человеческое самочувствие, были неразъединимы. Такая же
неразъединимость элементов в момент творчества должна быть и при правильном
внутреннем сценическом самочувствии, которое почти ничем не отличается от
жизненного. Так и бывает при правильном состоянии артиста на подмостках. Но
только беда в том, что сценическое самочувствие благодаря ненормальности
условий творчества неустойчиво. Едва нарушишь его, и сейчас же все элементы
теряют общую связь, начинают жить порознь друг от друга – сами по себе и для
себя. Тогда артист хоть и действует на сцене, но не в том направлении, которое
нужно роли, а просто для того, чтобы «действовать». Артист общается, но не с
тем, с кем нужно по пьесе, а… со зрителями, для их развлечения; или артист
приспособляется, но не для того, чтобы лучше передать партнеру свои собственные
мысли или чувства, аналогичные с ролью, а для того, чтоб блеснуть технической
тонкостью своего актерского мастерства, и так далее. |
|||
|
|
|||
