|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Когда я вдумался в
эту большую задачу и по-своему оживил ее, то понял, что она помогла мне
внутренне обосновать всю сцену и отдельные куски роли. Я почувствовал это,
когда начал прицеливаться в какой-то момент игры к поставленной конечной цели:
«боготворения Дездемоны – идеала женщины». Направляясь к
конечной цели от своих прежних маленьких задач, я чувствовал, как данные им
наименования теряли смысл и свое назначение. Вот, например: возьмем первую
задачу – «стараться понять то, что говорит Яго». Зачем нужна эта задача?
Неизвестно. Чего стараться, когда все ясно: Отелло влюблен, думает только о
Дездемоне, хочет говорить только о ней. Поэтому всякие расспросы и собственные
воспоминания о том, что касается милой, ему нужны и отрадны. Почему? Да потому
что «он боготворит Дездемону – идеал женщины», потому что «он хочет служить ей
и отдать ей всю жизнь». Беру вторую задачу – «dolce far niente». И эта задача
не нужна, мало того-она неверна: говоря о милой, мавр делает самое важное для
него дело, которое ему необходимо. Почему? Да потому, что «он боготворит
Дездемону – идеал женщины», потому что «он хочет служить ей и отдать ей всю
жизнь». После первой
клеветы Яго мой Отелло, как я его понимаю, расхохотался. Ему приятно сознавать,
что никакая грязь не может очернить кристальной чистоты его богини. Это
убеждение привело мавра в прекрасное состояние и усилило преклонение перед нею.
А почему? Да потому, что «он боготворит Дездемону – идеал женщины», и так
далее. Я понял, с какой постепенностью в нем зарождается ревность, как
незаметно ослабевает его уверенность в идеале, как растет и крепнет сознание
присутствия в милой коварства, разврата, змеиной хитрости, гада в ангельском
облике. – А куда же
девались прежние задачи? – допытывался Аркадий Николаевич. – Они поглотились
одной заботой о гибнущем идеале. – Какой же вывод
можно сделать из сегодняшнего опыта? Каков результат урока? – спросил Аркадий
Николаевич. Результат тот, что
я заставил исполнителей сцены Отелло и Яго познать на самой практике процесс
вбирания в себя мелких задач большими. В нем нет ничего нового. Я повторил
только то, что говорил раньше, когда речь шла о кусках и задачах или о
сверхзадаче и сквозном действии. Важно и ново
другое, а именно: Названов и Шустов познали на самих себе, как главная,
конечная цель творчества отвлекает внимание от ближайшего, как мелкие задачи
исчезают из плоскости внимания. Оказывается, что эти задачи становятся
подсознательными и сами собой превращаются из самостоятельных в подсобные,
подводящие нас к большим задачам. Названов и Шустов знают теперь, что чем
глубже, шире и значительнее намеченная конечная цель, тем больше внимания она к
себе привлекает, тем меньше возможности отдаться ближайшим, подсобным, малым
задачам. Предоставленные самим себе, эти малые задачи, естественно, переходят в
ведение органической природы и ее подсознания. |
|||
|
|
|||
