|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
По тем или другим причинам я вдруг почувствовал репетируемую сцену. Стало уютно
на сцене. Чеховские люди зажили. Оказывается, они совсем не носятся со своей
тоской, а, напротив, ищут веселья, смеха, бодрости; они хотят жить, а не
прозябать. Я почуял правду в таком отношении к чеховским героям, это взбодрило
меня, и я интуитивно понял, что надо было делать.
После этого работа снова закипела. Не ладилась только роль Маши у Книппер, но с
ней занялся Владимир Иванович, и при дальнейших репетициях у нее тоже вскрылось
что-то в душе, и роль пошла превосходно.
Бедный Антон Павлович не дождался спектакля. Он уехал за границу под предлогом
ухудшения здоровья, хотя я думаю, что была и другая причина, т. е. волнение за
свою пьесу. Это предположение подтверждалось и тем, что он не давал нам своего
адреса, по которому мы должны были бы известить его о результате спектакля. Его
не знала даже сама Книппер, а казалось бы, что она...
Вместо Антона Павловича остался его ставленник по военным делам, милый
полковник, который должен был следить, чтобы не было никаких упущений по части
обмундировки, выправки, привычек офицеров, их жизни и быта и проч. На эту
сторону Антон Павлович обращал особое внимание, так как по городу ходили слухи,
что Чехов написал пьесу против военных, и это вызывало в их среде смущение,
недобрые чувства и тревожные ожидания. На самом деле Антон Павлович меньше
всего хотел обижать военное сословие. Он прекрасно относился к нему, особенно к
армейцам, которые, по его словам, несли культурную миссию, приезжая в медвежьи
углы и принося с собой новые запросы, знания, искусство, веселье и радость.
В связи с постановкой "Трех сестер" вспоминается еще случай,
характеризующий Чехова. Во время генеральных репетиций мы получили от него
из-за границы письмо, опять-таки без точного обозначения адреса. Оно гласило
только: "Вычеркнуть весь монолог Андрея в последнем акте и заменить его
словами: "Жена есть жена". В рукописи автора у Андрея был блестящий
монолог, великолепно рисующий мещанство многих русских женщин: до замужества
они хранят в себе налет поэзии и женственности, но, выйдя замуж, спешат надеть
капот, туфли, безвкусные и богатые уборы; в такие же капоты и туфли облачаются
их души. Что сказать о таких женщинах и стоит ли долго на них останавливаться?
"Жена -- есть жена!" Тут посредством интонации актера все может быть
выражено. И на этот раз сказался содержательный и глубокомысленный лаконизм
Чехова. |
|||
|
|
|||
