|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Возьмем для примера монолог Чацкого из первого акта «Горя от ума». Взволнованный приездом в Москву после длительного отсутствия, взволнованный свиданием с любимой девушкой, Чацкий хочет узнать о своих старых знакомых, но, спрашивая, он не дожидается ответа Софьи. В его мозгу толпятся, именно толпятся, нахлынувшие воспоминания, и он безжалостно, со всем присущим его острому уму сарказмом рисует их портреты такими, какими они сохранились в его памяти. Он хочет узнать, изменилось ли что-нибудь за время его отсутствия или «ныне» все «так же, как издревле». Ему интересно, изменились ли симпатии Фамусова или он по-прежнему «всё Английского клуба Старинный, верный член до гроба?» Он хочет знать, «отпрыгал ли свой век» дядюшка Софьи, жив ли «тот черномазенький, на ножках журавлиных», который беспрерывно мелькал когда-то «в столовых и в гостиных», имя его он забыл, но помнит, что «он турок или грек». И о трех из «бульварных лиц, которые с полвека молодятся» хочется ему узнать. И тут же в памяти мгновенно возникает новый образ: «А наше солнышко? наш клад? На лбу написано: Театр и Маскарад...» С этим человеком, который «сам толст», а его артисты «тощи», связано веселое воспоминание. Во время одного из зимних балов Чацкий вдвоем с Софьей открыл «в одной из комнат посекретней» человека, который «щелкал соловьем». Но это воспоминание уже вытесняется новым. Хочется узнать, как живет «чахоточный», какой-то родственник Софьи: «...книгам враг, В ученый комитет который поселился, И с криком требовал присяг, Чтоб грамоте никто не знал и не учился?» Об этих людях, которые когда-то до смерти надоели Чацкому, от которых он в свое время бежал и с которыми его вновь сводит судьба, хочется ему поболтать с подругой своих юных лет, потому что, когда «...постранствуешь, воротишься домой, И дым отечества нам сладок и приятен!» Поэтому расспросам нет конца. Надо узнать о тетушке — старой деве, у которой «воспитанниц и мосек полон дом», о том, как обстоит в России вопрос воспитания, все так же ли? «Хлопочут набирать учителей полки, Числом поболее, ценою подешевле?» — которые с ранних лет прививают детям мысль о том,. «Что нам без немцев нет спасенья!» Один из этих учителей ярко вспоминается Чацкому: «Наш ментор, помните колпак его, халат, Перст указательный, все признаки ученья...» И опять в памяти вспыхивает новое воспоминание — танцмейстер «...Гильоме, француз, подбитый ветерком?» И хочется узнать, не женился ли он на «какой-нибудь княгине» — «Пульхерни Андревне, например?» Для всех исполнителей роли Чацкого, по утверждению Вл. И. Немировича-Данченко, ставившего «Горе от ума» много раз, этот монолог — самое трудное место в роли. |
|||
|
|
|||
