Официальный сайт

   Анатолий Руденко  |  Главная  |  Сайт  |  Фан-клуб  |     |    |  Контакты  |  Ссылки  

 
 сделать стартовой
       добавить в избранное   

   <a href="http://anatoly-rudenko.narod.ru" target="_blank"><img src="http://anatoly-rudenko.narod.ru/ban2.gif" width="88" height="31" border="0" alt="Официальный сайт актера Анатолия Руденко"></a>

С одной стороны, он как будто бы указывает на крах всего человечества: не осталось больше ценностей, в которые можно было бы верить, поскольку этот брошенный всеми юноша, чтобы вы­жить, может уцепиться лишь за старый игровой автомат. После крушения семьи и общества единственное, что ему остается — это обломки заброшенного аппарата.

С другой стороны, очень тонко, косвенно предлагается оконча­тельный вариант решения, исходящий, однако, не от человека, а от механического каркаса. Следовательно, налицо призыв к отчужда­ющей вере.

Все это передано с помощью волнующей музыки и постоянного движения, вихря сменяющих друг друга образов, сцен насилия, отче­го зритель вынужден реагировать исключительно внешне, посред­ством своих органов чувств. На зрителя оказывается настолько мощ­ное воздействие, что у него едва хватает времени воспринять, не гово­ря уже о том, чтобы прочувствовать, осознать, выработать ответную реакцию на основе собственной внутренней личностной позиции.

В этой связи мне хотелось бы обратить ваше внимание вот на что: любую вещь следует оценивать, исходя из ее функциональнос­ти. Истина познается по результатам.

Теперь давайте посмотрим на результаты, анализируя построе­ние, действие, диалектику фильма.

Сюжетная линия фильма берет свое начало в момент военных действий: раздробленная семья, чувство опустошения. В маленький уцелевший мирок жизни врывается ядовитый вихрь событий — кон­чина мужа и прогрессирующая болезнь ребенка.

Во всем не только нет ни одной искорки жизни, но еще и при­сутствует постоянное ощущение смерти и насилие в самом его жест­ком и неприглядном виде. Достаточно вспомнить все те мучения и унижения, которым подвергают Томми люди, в том числе и из се­мейного окружения — дядя, кузен, под присмотром которых его оставляли родители. Немота мальчика позволяет вылить на него

217

ненависть и извращенность при полной свободе действий: ведь он никому ничего не сможет рассказать.

В конце мы видим бессмысленную борьбу, множество жертв, и затем все предается забвению. Остается только бесполезная эмбле­ма пророка, олицетворяющая лишь собственное одиночество и крах, но нет никакого намека на что-либо конструктивное, позитивное. Остается иллюзия, но человек сломлен и подавлен.

Если теперь мы попытаемся пересмотреть фильм с позиций он­топсихологии, то анализ приведет нас к обычной "решетке", обыч­ному "универсальному ключу": мать через сына переживает соб­ственную шизофрению, собственную никчемность, отчуждение от самой себя. Сын растет, явным образом выражая один из множе­ства внутренних стереотипов (в психическом смысле) матери. Несмотря на то, что мать выглядит "роковой женщиной", в реаль­ности это она ничего не слышит, не видит, не чувствует, то есть не способна любить и взаимодействовать.