|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Ремесленная речь и
пластика актера свелись к показной эффектности, к напыщенному благородству, из
которых создалась особая, театральная красивость. Условный штамп не
может заменить переживания. Беда еще в том, что
всякий штамп прилипчив, навязчив. Он въедается в артиста, как ржавчина. Раз,
найдя себе лазейку, он проникает дальше, размножается и стремится охватить все
места роли и все части актерского изобразительного аппарата. Штамп заполняет
всякое пустое место роли, не заполненное живым чувством, и прочно устраивается
там. Более того, очень, часто он выскакивает вперед до пробуждения чувств и
загораживает ему дорогу, поэтому актеру приходится бдительно оберегать себя от
услуг назойливого штампа. Все сказанное
относится даже и к даровитым актерам, способным к подлинному органическому
творчеству. Про актеров ремесленного типа можно сказать, что почти вся их
сценическая деятельность сводится к ловкому подбору и комбинации штампов.
Некоторые из этих штампов имеют свою красивость и занимательность, и неопытный
зритель даже не заметит, что это не более как механическая актерская работа. Но как бы ни были
совершенны актерские штампы, сами по себе они не могут волновать зрителей. Для
этого нужны какие-то дополнительные возбудители, и такими возбудителями
являются особые приемы, которые мы называем актерской эмоцией. Актерская эмоция
не есть подлинная эмоция, подлинное художественное переживание роли на сцене.
Это есть искусственное раздражение периферии тела. Например, если
сжимать кулаки, сильно сокращать мускулы тела или спазматически дышать, то
можно довести себя до большого физического напряжения, которое часто
воспринимается из зрительного зала как проявление сильного темперамента,
взволнованного страстью. Можно внешне, механически метаться и волноваться с
холодной душой, беспричинно – вообще. Это создает слабое подобие физической
разгоряченности. Актеры более
нервического типа возбуждают в себе актерскую эмоцию искусственным
взвинчиванием своих нервов: получается своего рода сценическая истерия,
кликушество, нездоровый экстаз, часто в такой же степени внутренне
бессодержательный, как искусственная физическая разгоряченность. И в том и в
другом случае мы имеем дело не с художественной игрой, а с проигрышем, не с
живыми чувствами человека-артиста, приспособленными к исполняемой им роли, а с
актерской эмоцией. Однако эта эмоция все-таки достигает сноси цели и дает
какой-то намек на жизнь, производит известное впечатление, так как
художественно неразвитые люди не разбираются в качестве этого впечатления, а
удовлетворяются грубой подделкой. Сами актеры этого типа часто бывают уверены,
что они служат подлинному искусству, не сознают того, что они просто занимаются
сценическим ремеслом. |
|||
|
|
|||
