|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
– Где же их мне
искать-то? – Почему я не вижу
Ивана Платоновича? Где он? – неожиданно спросил Аркадий Николаевич. Все стали
оглядываться, а потом о чем-то задумались. – Где блуждает ваше
внимание? – спросил Торцов Вьюнцова. – Ищет Ивана
Платоновича по всему театру, и домой к нему забегало… – А где
воображение? – спросил Торцов. – Там же, где и
внимание, ищет, – решил Вьюнцов, очень довольный. – Теперь вспомните
вкус свежей икры. – Вспомнил, –
ответил я. – Где находится
объект вашего внимания? – Сначала мне
представилась большая тарелка с икрой на закусочном столе. – Значит, объект
был мысленно вне вас. – Но тот час же
видение вызвало вкусовые ощущения во рту – на языке, – вспомнил я. – То есть – внутри
вас, – заметил Аркадий Николаевич. – Туда и направилось ваше внимание. – Шустов! Вспомните
запах семги. – Вспомнил. – Где объект? – Вначале тоже на
тарелке закусочного стола, – вспомнил Паша. – То есть – вне
вас. – А потом там, во
рту, в носу, словом, внутри меня. – Вспомните теперь
похоронный марш Шопена. Где объект? – проверял Аркадий Николаевич. – Сначала вне меня:
на похоронной процессии. Но слышу звуки оркестра где-то глубоко в ушах, то есть
во мне самом, – объяснил Паша. – Туда и
направленно внимание? – Да. – Итак, во
внутренней жизни мы сначала создаем зрительные представления: о местопребывании
Ивана Платоновича, или о закусочном столе, или о похоронной процессии, а потом,
через эти представления возбуждаем внутренние ощущения одного из пяти чувств и
окончательно фиксируем на нем свое внимание. Таким образом, оно подходит к
объекту в нашей воображаемой жизни не прямым, а косвенным путем, через другой,
так сказать, подсобный объект. Так обстоит дело с пятью чувствами. – Вельяминова! Что
вы испытываете при выходе на сцену? – спросил Торцов. – Не знаю, право,
как сказать, – заволновалась наша красавица. – А куда сейчас
направленно ваше внимание? – Не знаю, право…
кажется – в артистическую уборную… за кулисами… нашего театра… перед началом
спектакля… показного. – Что же вы делаете
в артистической уборной? – Не знаю, как это
выразить… волнуюсь за костюм. – А не за роль
Катарины? – переспросил Аркадий Николаевич. – И за Катарину
тоже. – И что же вы
чувствуете? – Тороплюсь, все из
рук валиться… не поспеваю… звонок… и вот тут где-то и тут еще… что-то
сжимается… и слабость как у больной… Ух! Даже в самом деле голова закружилась. Вельяминова откинулась
на спинку стула и закрыла глаза своими красивыми руками. – Как видите, и на
этот раз повторилось то же: создались зрительные впечатления закулисной жизни,
перед выходом на сцену. Они вызвали отклик во внутренней жизни, или другими
словами, зародили переживание, которое при своем дальнейшем развитии, кто
знает, могло бы дойти до подлинного обморочного состояния. |
|||
|
|
|||
