|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Вы
сейчас поймете, что я хочу сказать. Вы все знаете, что невозможно уловить
мысль. Чтобы мыслить, у нас есть образы, слова для этих образов и представления
предметов. Сознание расщепляется на отдельные состояния сознания. Но только на
словах. На самом деле все это важно лишь потому, что дает нам возможность
мыслить. Чтобы рассмотреть наше сознание, мы вынуждены его разделить, в
противном случае способность рационально мыслить, позволяющая нам видеть наши
мысли, вообще не могла бы развиваться. Но в действительности сознание — это единый блок, то, что философ Бергсон называл
чистой длительностью2. В мысли не бывает остановок.
То, что мы держим перед собой, чтобы рассмотреть с помощью разума, в
действительности уже произошло, и разум видит лишь более или менее опустевшую
форму истинной мысли. То, что
рассматривает разум, можно сказать, всегда связано со смертью. Разум, это чисто
европейское качество, непомерно вознесенное европейским менталитетом, всегда
есть внешнее подобие смерти. А история, регистрирующая факты,— внешнее подобие мертвого разума. Карл Маркс
боролся с внешним подобием факта, он пробовал расслышать историческую мысль в
ее специфическом динамизме. Но и он застрял на факте: факт капиталистический,
факт буржуазный, затор в механизме, экономическая асфиксия эпохи, вызванная
чудовищными нарушениями в использовании механизмов 3. Из всякого реального факта появилась в истории ложная идеология. Сегодняшняя
французская молодежь не выносит мертвого разума и не желает больше
довольствоваться идео- [254] логией.
В материалистическом объяснении истории она видит идеологию, способную
остановить ход истории. И когда она перечитывает «Манифест коммунистической
партии» Маркса, она замечает, что так называемый марксизм тоже, в свою
очередь, оказывается ложной идеологией, выставляющей в карикатурном виде мысль
Маркса. Маркс
исходил из факта, запретив себе всякую метафизику. Но сегодняшняя молодежь
видит в материалистическом объяснении мира ложную метафизику. Вместо ложной
метафизики, выросшей из материализма Маркса, она требует универсальной
метафизики, которая могла бы примирить ее с современной жизнью. Она отвергает
зародившийся в историческом материализме фетишизм, имеющий, как всякий
фетишизм, религиозный характер,—
религиозный потому, что он вводит в сферу духа мистику. Французская молодежь не
хочет мистики, она против гипноза духа, она жадно ищет человеческой правды — человеческой без обмана. Молодежь
чувствует жизнь, и мы тоже вместе с ней воспринимаем жизнь как единое целое, не
подвластное теории. Взывать сегодня к метафизике не значит отделять жизнь от
опережающей ее реальности,— это значит
вернуть в систему экономических понятий мира то, что было у него отнято, и
сделать это без гипноза. |
|||
|
|
|||
