судьбу и достичь целостности, которые сделали его куми­ром последующих поколений? Это вопросы, не имеющие ответа, как не имеет ответа вопрос, mutatis mutandis⁶⁴, достойны Понтий Пилат и Иуда Искариот осуждения за распятие Христа или восхваления за то, что дали свер­шиться Божественному провидению.

Если бы даже это была всего лишь озабоченность Арто своими собственными проблемами, его ясность, даже в периоды предельного душевного напряжения, и гений писателя превратили его историю в одну из са­мых лучших в мире документально зафиксированных ис­торий болезни всех времен, наравне с произведениями Маркиза де Сада и Даниэля Пауля Шребера⁶⁵. Блеск, с которым он описывает трудности своего письма, и спон­танность его излияний в последние годы жизни, открыва­ющие глубокий и непосредственный путь к родникам интимнейших уголков человеческой души, делают произ­ведения Арто еще более ценными, чем произведения этих классиков человеческого саморазоблачения.

Первый вопрос, который ставит случай Арто,— это вопрос об органическом происхождении его нервного за­болевания. Был или нет предполагаемый приступ менин­гита в возрасте пяти лет источником всех его несчастий, но он постоянно отмечал, что с шести лет случались пе­риоды заикания, нервные сокращения лицевых мускулов и позднее «болезненные спазмы правой стороны шеи, от которых прерывается дыхание (...) конечности немели, и в них начинались колющие боли, внезапный жуткий зуд, перемещавшийся от рук к ногам, болезненный в верхней части позвоночник хрустел, ужасная слабость из-за не­выносимого давления в голове и лопатках, способная повалить на землю. Иногда общие судороги, которые при­ходили и уходили, иногда те же ощущения, что и при сильной лихорадке: судороги, жар, дрожь, звенящий шум в ушах, резь в глазах от света» (I доп., 89—90). В письме к доктору Алленди от 22 марта 1929 года, в котором он дает этот каталог недомоганий, Арто особо отмечает, что

[311]

все эти симптомы появлялись, несмотря на то что он перестал принимать наркотики несколько недель назад. Если же это все-таки были симптомы, связанные с отвы­канием от наркотиков, необходимо напомнить, что он начал принимать лауданум за десять лет до этого именно потому, что ему был дан совет, что это может избавить его от физических недомоганий. Или, может быть, все эти симптомы имели психологическое происхождение?