в качестве средства — юмор любого рода; в качестве цели — абсолютный смех (le rire absolu), смех, начинаю­щийся со слюнявой недвижности и завершающийся судо­рожным плачем¹⁰.

Поспешим отметить, что мы понимаем под юмором развитие определенного иронического знания (в духе немецкой иронии), в общем характерное для эволюции современного духа¹¹. Пока еще трудно дать ему точное определение. Театр «Альфред Жарри», сталкивая друг с другом комические, трагические и прочие ценности, взятые в чистом виде или же в их взаимосвязи, ставит себе совершенно четкую цель: экспериментально уточ­нить понятие юмора. Излишне напоминать, что другие провозглашаемые нами идеи, вытекающие из соответ­ствующего понятия юмора, тоже причастны его духу и было бы ошибкой судить о них с точки зрения логики.

НЕКОТОРЫЕ ЗАДАЧИ ТЕАТРА «АЛЬФРЕД ЖАРРИ». Всякий уважающий себя театр умеет извлекать пользу из эротизма. Общеизвестны его разумные дозы для бульвар­ных увеселений, мюзик-холла и кинематографа. Театр «Альфред Жарри» намерен продвигаться в этом направ­лении как можно дальше. Он обещает достичь большего с помощью средств, которые предпочитает держать в тай­не. Более того, помимо чувств, которые он прямо или кос­венно будет вызывать, таких, как радость, страх, любовь, патриотизм, соблазн преступления и т. д. и т. п., он сде­лается специалистом по одному чувству, с которым ни одна полиция в мире не в состоянии что-либо сделать: это чувство стыда, последнее и самое опасное препятствие к свободе¹².

Театр «Альфред Жарри» намерен отказаться от всего, что так или иначе связано с суевериями, как, например, религиозные, патриотические, оккультные, поэтические и т. п. чувства¹³. Он допускает их лишь для того, чтобы изобличить и опровергнуть. Он принимает только поэзию фактическую (la poesie de fait)¹⁴, чудесное, но в челове­ческом масштабе (le merveilleux humain), т. е. свободное

[74]

от всяких религиозных, мифологических и сверхъесте­ственных связей, и юмористическое—единственную позицию, совместимую с достоинством человека, раска­чивающегося, как на качелях, между полюсами трагиче­ского и комического.

Бессознательное на сцене не будет занимать какого-то особого места. С нас достаточно путаницы, которую оно вызывает сначала у автора, потом у режиссера, акте­ров и, наконец, у зрителей. Тем хуже для сторонников аналитического метода, сюрреалистов и любителей всего душевного. Тем лучше для всех остальных. Пьесы, кото­рые мы будем играть, не должны нуждаться в толковате­ле тайного смысла. Но это ничуть не помешает, скажете вы. Но избавит нас от необходимости давать ответ, возра­зим мы.

Предыдущая Следующая