|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
И здесь — вторая
режиссерская пауза, замыкающая кольцевую композицию. Часы бьют 12! Стремительно входят
официанты во главе с метрдотелем-дирижером. Они действуют как отлаженный
механизм — молниеносно снимают шторы, убирают ковры, мебель, наконец, вместе со
скатертью, исчезает посуда и закуски. Сарай приобретает прежний вид. Остался
лишь один свободный стул около стола, и метрдотель ловким движением
переворачивает его и ставит ножками вверх на пустой стол, за которым сидят
герои — нет, не розовой, а черной комедии. Так, двумя режиссерскими паузами,
оказалась пересмотрена пьеса. Анри Барсак, поставивший "Ужин" в
Париже, сначала ничего не понял, а потом зааплодировал: "Я все понял!
Сказка о Золушке!" 118 Наиболее традиционным —
и, очевидно, эта традиция никогда не исчезнет! — поводом для режиссерских пауз
являются пролог и финал спектакля. Пролог — увертюра,
заявка, в прологе театр уславливается со зрителем о "правилах игры" —
мере условности, жанровой направленности. Вл. И. Немирович-Данченко часто
повторял полюбившийся ему прием "сценической увертюры". Например,
спектакль МХАТа "Гроза" по драме А. Островского начинался так: на
фоне волжских просторов медленно и чинно возвращалась из церкви нарядная,
строгая толпа. Ее праздничность лишена подлинной радости, ее движение
напоминало равнодушную и торжественную церемонию. И чем благопристойней была
эта толпа, тем враждебнее она становилась для душевной чистоты Катерины, для ее
духовной красоты. Вступление в спектакль —
увертюра — первая режиссерская пауза. Н. Акимов в "Деле" А.
Сухово-Кобылина материализовал ремарку автора — сыграл представление
действующих лиц. Оно прозвучало сатирически-мощно. Пред нами — иерархическая
лестница российского государства. Дирижер из романтически рокового
"Маскарада" Лермонтова — Завадского вырастает из стиля спектакля, а
такой же дирижер в "Селе Степанчикове" в Омске выглядит наивно
подражательно, иллюстрируя не очень верную для Достоевского мысль, что все
управляется судьбой. Серьезная ошибка молодых
режиссеров — неожиданно менять уровень условности: начинать спектакль по
добропорядочным реалистическим канонам, затем, в середине, переводить на прямое
общение со зрителями, что никак не предусмотрено автором и, главное,
дезориентирует смотрящих сперва одно представление, затем, без всякого на то
основания, переходящее на иной театральный язык. Еще более важным в финале
мне представляется такой момент: дать зрителям понять, что |
|||
|
|
|||
