|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Первый сезон Операция
Еще весной было решено ставить для открытия драматических спектаклей
"Скупого рыцаря" Пушкина и "Жоржа Дандена" Мольера. Труднее
для начинающих любителей ничего нельзя было придумать. И я недоумеваю до сих
пор, чем мы руководствовались тогда при выборе этих произведений. Ведь
Пушкин... каждая его фраза -- тема для целого произведения или, по меньшей
мере, для целого акта. Сыграть несколько страниц, на которых умещается его
создание, то же, что сыграть несколько больших пьес. Трагедия о скупости,
занимающая всего несколько страниц, исчерпывает все без остатка, что было и будет сказано об этом
человеческом пороке.
Я играл в обеих пьесах. В первой -- заглавную трагическую роль Скупого, во
второй -- комическую роль Сотанвиля. Классические роли нужно отливать точно
бронзовые монументы. Это не по плечу начинающему любителю; ему нужна интересная
фабула, внешнее действие, сами по себе держащие внимание зрителя. Но у Пушкина
внешняя фабула проста, а внешнего действия почти нет. Все заключается во
внутреннем действии.
"Кого же я возьму за образец? Кого же я буду копировать? Я никого не видал
в этой роли на сцене и даже не представляю себе, кто из артистов и как стал бы
играть ее", -- говорил я себе. -- "Положение безвыходное, --
продолжал думать я. -- Как-то меня из него выведет Федотов? Отдаюсь в его
руки".
"Сегодня я буду спать, или, вернее, не спать у вас, -- сказал мне как-то
Федотов. -- Сделайте так, чтоб нам можно было лежать в одной комнате, друг
против друга".
Я так и сделал.
Федотов был уже старик, с шапкой густых седых волос на голове, с жесткими
подстриженными усами, которые привыкли, чтобы их всю жизнь брили, как подобает
актерам, с подвижной актерской мимикой и дергающимся тиком в лице. Глаза его
постоянно нервно бегали и мигали. Он немного горбился от астмы, которая,
однако, не мешала его нечеловеческой энергии. Федотов постоянно курил какие-то
очень тоненькие дамские ароматические папиросы, зажигая новую о ту, которая
догорала.
В ночной рубахе с голыми старческими ногами, он начал с огромным увлечением и
талантом, в котором у него не было недостатка, описывать мне декорацию,
планировку и задуманную им постановку трагедии. Федотов называл свой план
постановки пьесы "задуманным", но на самом деле он и сам еще не знал,
какой она у него выйдет, и фантазировал при мне экспромтом, чтобы разжечь к
творчеству как меня, так и себя самого. Впоследствии я сам проделывал то же и
потому хорошо знаю этот прием режиссера. Нужды нет, что на сцене все будет
совсем иначе, чем фантазируешь вначале. Часто даже не веришь тому, что можно
сделать то, что чудится в воображении. Но и такое мечтание на ветер хорошо
разжигает и расшевеливает фантазию. Во время его рассказа я вкрапливал в его
проект свои замечания и мысли. Потом мы браковали все и пробовали начинать
совсем сначала, по-иному, по-новому. Но наталкивались на препятствия и снова
меняли весь план и создавали новый. В конце концов из всех многочисленных
мечтаний образовался как бы сгусток или кристалл, который оказался наиболее
содержательным, кратким, как и само произведение Пушкина. Увлекаясь мечтаниями,
Федотов вскакивал с кровати и образно демонстрировал то, что видел внутренним
взором. Его старческая согбенная фигура, тонкие худые ноги, нервное лицо и
яркий талант уже создавали намек на какой-то едва вычерчивающийся в тумане
будущий образ, который и я как будто тоже начинал уже видеть. Получался дряхлый
нервный старик, интересный по внешней и внутренней характерности. Мне был бы
ближе иной, более величаво-спокойный в своем пороке образ, не с мелкой
нервностью, а, напротив, с монументальной выдержкой и уверенностью в своей
правоте. Но оказалось, что и сам Федотов искал того же, а его нервность
вызывалась усталостью после дневной работы. |
|||
|
|
|||
