|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Плакали с ним и зрители, плакал и я, так как выдумка режиссера сама по себе
дает большое настроение и говорит о существе момента.
С такой же хорошей режиссерской выдумкой трактуются и другие сцены унижения
французского короля: дворцовое тяжелое настроение, момент вступления во дворец
самой вдохновенной освободительницы, Жанны д'Арк. Режиссер так сгустил
атмосферу побежденного двора, что зритель с нетерпением ждет прихода
избавительницы; он так ей рад, что уже не замечает игры актеров. Талант
режиссера нередко закрывал ее.
Режиссер может сделать многое, но далеко не все. Главное в руках актеров,
которым надо помочь, которых надо направить в первую очередь. Об этой помощи
актеру, по-видимому, недостаточно заботились мейнингенские режиссеры, и потому
режиссер был обречен творить без помощи артистов. Режиссерский план был всегда
широк и в духовном смысле глубок, но как выполнить его помимо артистов?
Приходилось центр тяжести спектакля переносить на самую постановку.
Необходимость творить за всех создавала режиссерский деспотизм.
Мне казалось, что и мы -- режиссеры-любители -- были в положении Кронека и
мейнингенского герцога. И мы хотели создавать большие спектакли, вскрывать
великие мысли и чувства, но, за неимением готовых актеров, должны были отдавать
все во власть режиссера, которому приходилось творить одному, при помощи
постановки, декораций, бутафории, интересной мизансцены и режиссерской выдумки.
Вот почему деспотизм мейнингенских режиссеров казался мне обоснованным. Я
сочувствовал ему и старался изучить приемы работы Кронека. Вот что я узнал от
лиц, имевших дело с ним и присутствовавших на его репетициях.
Кронек -- гроза актеров -- вне репетиций и спектакля был в самых простых,
товарищеских отношениях даже с третьестепенными персонажами труппы. Он как
будто даже кокетничал этой простотой с низшими. Но с началом репетиции, после
того как Кронек садился на свое режиссерское место, он перерождался. Молча
сидел он, ожидая, чтоб стрелка часов подошла к назначенному для репетиции часу.
Тогда он брал большой колокольчик со зловещим низким звуком и объявлял
бесстрастным голосом: "Anfangen" {начинаем (нем.).}. Сразу все затихало, и актеры тоже перерождались.
Репетиция начиналась без задержек и шла, не прерываясь до тех пор, пока вновь
не раздавался зловещий звонок, после чего бесстрастный голос режиссера делал
свои замечания. А потом опять фатальный "Anfangen" -- и репетиция
продолжалась. |
|||
|
|
|||
