|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Мы не только сняли во дворце планы комнат, не только зарисовали музейные вещи,
но воспользовались данным нам правом и с чисто актерской целью, а именно:
хотели набраться настроения в самом дворце и решили провести там ночь. В
темноте, среди тусклого освещения свечами, мы неожиданно услышали чьи-то приближающиеся
шаги по каменным плитам пола. Низкая дверь покоев Грозного отворилась, и
какая-то высокая фигура в монашеском облачении наклонилась, чтобы пройти, и
снова выросла во весь рост. Мы узнали в ней одного из товарищей. Его появление
было неожиданно и жутко, и на нас словно пахнуло суровой русской стариной.
Когда этот товарищ, закостюмированный в музейные платья и ткани, проходил по
длинному коридору, над аркой старинных ворот, и его свеча мелькала в окнах,
бросая зловещие тени, казалось, что по дворцу гуляла тень самого Ивана
Васильевича Грозного.
На следующий день, специально для нас, был назначен большой звон ростовских
знаменитых колоколов. Это было нечто совершенно неслыханное. Представьте себе
на верху церкви длинную, точно крытый коридор, колокольню,
"звонницу", вдоль которой развешаны всевозможных размеров и тонов
большие и малые колокола. Несколько звонарей перебегают от одного колокола к
другому, чтобы ударять в них, согласно срепетированному ритму. Так вызванивали
своего рода мелодию многочисленные участники своеобразного колокольного
оркестра. Потребовался целый ряд репетиций, чтоб достигнуть желаемой стройности
и приучить людей перебегать от одного колокола к другому в определенном темпе и
с соблюдением необходимого ритма.
Осмотрев Ростов Ярославский, мы отправились в другие города, а после проехали
по Волге из Ярославля вниз по течению, останавливаясь в больших городах для
скупки восточных татарских материй, халатов и обуви. Там были скуплены сапоги,
которые и по настоящее время надеваются артистами в "Царе Федоре".
Наша веселая компания завладела всем пароходом; мы задавали тон на нем. Капитан
полюбил нас и не мешал нам веселиться. Целые дни и до глубокой ночи стоял
сплошной хохот -- смеялись мы, смеялись пассажиры, с которыми мы перезнакомились
и большинство которых мы включили в свою веселую компанию. В последний вечер
перед высадкой был устроен маскарад. Все актеры и кое-кто из пассажиров
закостюмировались в закупленные нами ткани, музейные вещи. Мы танцевали,
представляли, пели, глупили -- на радость и веселье всех собравшихся. Для меня
-- режиссера -- и для Симова -- художника -- это был своего рода просмотр
закупленных вещей при вечернем свете на живых наряженных фигурах, в разных
сочетаниях случайно сходящихся и расходящихся групп. Мы сидели и наблюдали со
стороны, записывали и принимали к сведению, как разумнее пользоваться тем, что
нами закуплено. Вернувшись домой, я прибавил весь привезенный материал к тому,
который у нас был собран ранее. По целым часам и дням мы сидели, окруженные
материями, лоскутами, вышивками, и комбинировали цвета, искали пятна,
оживляющие менее; красочные ткани и костюмы, старались если не скопировать, та
уловить тон отдельных вышивок, украшений для "козырей" (воротники
боярских костюмов), для царских барм и вышивок платен, для царских кик и проч.
Хотелось уйти от театральной грубой позолоты и грошевой сценической роскоши,
хотелось найти простую, богатую отделку, подернутую налетом старины. Кое-что
нам удавалось, но далеко не всегда. Где найти материи, достаточно роскошные для
царских одеяний? Все выписки из книг, зарисовки в музеях, которые мы делали в
большом количестве, давали нам преинтересные задания, но мы не находили средств
и приемов для их выполнения. Это заставило меня предпринять новую поездку -- на
Нижегородскую ярмарку, где нередко попадались интересные старинные вещи. На
этот раз мне посчастливилось: не успел я приехать в тот ряд, где обыкновенно
продаются вещи, как наткнулся на большую кучу какого-то мусора, перемешанного с
вещами и всякой ветошью. Из этой кучи, снизу, выглядывал кусок той самой
старинной материи, расшитой золотом, из которой сделан костюм Федора в первом
акте. Я нашел то, что так долго искал. Надо было во что бы то ни стало купить
эту материю. Однако вокруг кучи собирались уже какие-то лица, по-видимому,
покупатели. Из их разговоров я узнал, что вся куча только что привезена была из
отдаленного монастыря, который, по бедности, продавал свое имущество. Я разгреб
другую сторону кучи -- оттуда полезло золотое шитье, из которого сделана кика
для женщин в "Федоре"; в другом месте показалась старинная резьба,
ковш. Надо было действовать, так как вещи лежали без присмотра и их могли
растащить. Я решил купить всю кучу целиком. Нелегко было найти хозяина этого
имущества. Наконец я нашел монаха и на риск, за тысячу рублей, купил у него всю
кучу, а потом один разгребал весь этот хлам в течение целого дня, боясь, чтоб
моего богатства не растащили за ночь. Это была ужасная работа -- утомительная и
грязная, которая довела меня до изнеможения. Тем не менее в первый день я спас
самое важное и нужное, а остальное вновь закопал в мусоре и выбрал на следующий
день. Весь грязный, в поту, но торжествующий, я вернулся в гостиницу, взял
ванну, почистился и целый вечер, подобно Скупому рыцарю Пушкина, упивался
блеском новых покупок. Я возвратился в Москву с богатой добычей, так как привез
с собой целый музей не только костюмов, но и разных других вещей для обстановки
"Федора": много деревянной посуды для первой картины пира Шуйского,
деревянную резьбу для мебели, восточные полавочники и проч., и проч. На сцене
нет нужды делать роскошную обстановку от первой вещи до последней. Нужны пятна
-- и вот эти-то пятна будущей постановки я и приобрел в ту счастливую поездку. |
|||
|
|
|||
