|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Пьеса и спектакль, которые становятся возбудителями общественных настроений и
которые способны вызывать такой экстаз в толпе, получают
общественно-политическое значение и имеют право быть причисленными к этой линии
нашего репертуара.
Быть может, и самый выбор пьесы и самый характер исполнения роли были
интуитивно подсказаны нам тогдашним настроением общества, общественной жизнью
страны, которая жадно искала героя, бесстрашно говорящего правду, воспрещенную
властями и цензурой. Но мы, исполнители пьесы и ролей, стоя на сцене, не думали
о политике. Напротив, демонстрации, которые вызывались спектаклем, явились для
нас неожиданными. Для нас Штокман не был ни политиком, ни митинговым оратором,
а лишь идейным, честным и правдивым человеком, другом своей родины и народа,
таким, каким должен быть каждый истинный и честный гражданин страны.
Таким образом, для зрителя спектакль явился общественно-политическим,
для меня же "Штокман" был из серии пьес и постановок,
идущих по линии интуиции и чувства. Через
них я познал душу и страсти роли и бытовую сторону жизни пьесы с ее
характерностью, а "тенденция" пьесы вскрылась для меня сама собой. В
результате я очутился на линии общественно-политической.
От интуиции через быт и символ -- к политике.
Уж не существует ли в нашем искусстве только одна единственная правильная линия
-- интуиции и чувства? Уж не вырастают ли из нее бессознательно внешние и
внутренние образы, их форма, идеи, чувства, политические тенденции и самая
техника роли? Уж не поглощает и не вплетает ли в себя линия интуиции и чувства
все другие линии, захватывая и самую духовную, и внешнюю сущность пьесы и роли?
Ведь это же самое произошло со мной и раньше, при создании роли дядюшки в
"Селе Степанчикове". И там, -- чем искреннее я верил его наивности и
доброте, тем бестактнее казались его поступки, -- и тем больше волновался
зритель. А чем больше было недоразумений, тем сильнее зритель любил героя за
его детскую доверчивость и душевную чистоту. И там линия интуиции и чувства
вплетала в себя и поглощала все другие линии роли, а творческая цель автора,
"идея" пьесы, раскрывалась сама собою -- не актером, а зрителем, в
результате всего виденного и слышанного им в театре. И тогда, как теперь в
Штокмане, я чувствовал себя превосходно.
Не в том ли секрет воздействия общественно-политических пьес, что при их
воплощении актеру надо меньше всего думать об общественных и политических
задачах, а просто быть в таких пьесах идеально искренним и честным? |
|||
|
|
|||
