|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Вот эта коллективность, т. е. совместное творчество не одного, а многих
творцов, эта собирательность, т. е. воздействие не одного, а многих искусств
сразу, эта общность восприятия показали на описываемых спектаклях всю силу
своего воздействия на нового, неиспорченного, доверчивого, не блазированного
{не пресыщенного (от французского -- blase). (Ред.).}
зрителя.
Эта сила сценической власти над зрителем особенно рельефно сказалась в одном
памятном для меня спектакле. Он был дан чуть ли не накануне Октябрьской
революции. В этот вечер к Кремлю стягивались войска, делались какие-то
таинственные приготовления, куда-то шли безмолвные толпы. Напротив, в других
местах -- улицы совершенно пустели, фонари были потушены, сняты полицейские
посты. А в Солодовниковском театре тем временем собиралась тысячная толпа
смотреть "Вишневый сад", в котором изображается жизнь как раз тех
людей, против которых готовилось восстание.
Зал, на этот раз переполненный почти исключительно простой публикой, гудел от
возбуждения. Настроение по обе стороны рампы было тревожное. Мы, актеры,
загримированные в ожидании начала спектакля, стояли у занавеса и прислушивались
к гулу толпы в сгущенной атмосфере театрального зала.
"Не доиграть нам спектакля! -- говорили мы.-- Нас прогонят со сцены".
Когда двинулся занавес, наши сердца забились в ожидании возможного эксцесса.
Но... чеховский лиризм, красота русской поэзии в изображении умирающей русской
усадьбы, казалось бы столь несвоевременная для переживаемого тогда момента, тем
не менее и в этой обстановке оказали свое действие. Это был один из самых
удачных спектаклей по вниманию к нему зрителей. Казалось, что они хотели
передохнуть в атмосфере поэзии, проститься навсегда со старой, требующей
очистительных жертв жизнью. Спектакль закончился сильнейшей овацией, а из
театра зрители выходили молча,-- и, кто знает, быть может, среди них были и те,
которые готовились к бою за новую жизнь. Вскоре началась стрельба, укрываясь от
которой мы с трудом пробирались по домам после спектакля.
Грянула Октябрьская революция. Спектакли были объявлены бесплатными, билеты в
продолжение полутора лет не продавались, а рассылались по учреждениям и
фабрикам, и мы встретились лицом к лицу, сразу, по выходе декрета, с совершенно
новыми для нас зрителями, из которых многие, быть может большинство, не знали
не только нашего, но и вообще никакого театра. Вчера наполняла театр смешанная
публика, среди которой была и интеллигенция, сегодня перед нами -- совершенно
новая аудитория, к которой мы не знали, как подступиться. И она не знала, как
подойти к нам и как жить с нами вместе в театре. Конечно, в первое время режим
и атмосфера театра сразу изменились. Пришлось начать с самого начала, учить первобытного
в отношении искусства зрителя сидеть тихо, не разговаривать, садиться вовремя,
не курить, не грызть орехов, снимать шляпы, не приносить закусок и не есть их в
зрительном зале. |
|||
|
|
|||
