|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Я брал, вел к столу, сидел рядом во время обеда и был очень доволен, но не
догадывался о том, куда меня толкает моя милая сваха. По-видимому, в заговор
против меня вступил и Петр Ильич Чайковский, брат которого был женат на сестре
моей добровольной свахи. Меня стали приглашать на интимные музыкальные собрания
с ужином, устраиваемые композиторами и музыкантами в одной из гостиниц (Билло),
где обыкновенно останавливались все приезжие музыканты, в том числе и молодая
знаменитость З. На эти вечера сходились все лучшие музыканты и композиторы,
играли свои новые произведения, а молодая скрипачка знакомила их с теми
номерами своего репертуара, которые не вошли в концертную программу.
Чайковскому нравилась молодая дива, и он тоже старательно усаживал меня рядом с
ней, хотя, при своей застенчивости, совершенно не умел faire les honneurs de la
maison {принимать гостей (франц.).}.
Любезность Чайковского конфузила меня. Я не мог понять тогда, чему ее
приписать. Он любил повторять мне, что я могу играть Петра Великого в молодости
и что когда я буду певцом, он мне на этот сюжет напишет оперу.
На этих вечерах Эрмансдерфер и его жена оказывали мне совершенно исключительное
внимание, и я слышал стороной, что они меня за что-то полюбили и радовались
тому, что я стал директором Музыкального общества.
По окончании интимных вечеров обыкновенно мамаша молодой скрипачки приглашала
меня и некоторых других музыкантов пить чай у них в номере. Туда заходил --
всегда на минуту -- Чайковский, с мягкой меховой шапкой подмышкой (его любимая
манера), и так же неожиданно скрывался, как неожиданно приходил. Он был всегда
нервен и непоседа. Дольше всех задерживались Эрмансдерфер с женой и с моей
свахой. Потом они таинственно исчезали, и мы оставались втроем, со скрипачкой и
ее мамашей, которая меня не отпускала. Но я был не слишком красноречив на
немецком языке, и потому, чтоб заполнить время каким-нибудь действием, а не
разговором, молодая дива учила меня скрипичной игре. Из великолепного футляра
доставался ее "страдивариус", я неуклюже брал его, боясь раздавить
скрипку, другой рукой еще более неуклюже хватался за смычок, и в тишине чинной
немецкой гостиницы, уже погруженной в сон, раздавался ужасный скрип раздираемой
мной струны. Дива скоро уехала, я поднес ей букет роз на прощанье, лепестки
которых она грустно обрывала и бросала в мою сторону, пока двигался поезд.
Роман остался незаконченным.
Уж и досталось же мне от моей свахи за мою недогадливость! |
|||
|
|
|||
