|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Учеников учили читать почти с голоса, играть с помощью показывания, отчего
каждый из нас прежде всего копировал своих учителей. Ученики читали
необыкновенно правильно, по запятым и точкам, по всем грамматическим законам, и
все были похожи друг на друга по внешней форме, которая, точно мундир, скрывала
внутреннюю суть человека. Не для того писал поэт свои стихотворения, баллады, совсем
не о том он говорил в них своим чувством и совсем не то важно было для него, о
чем нам говорили чтецы с концертной эстрады. Я знал преподавателей, которые
учили своих учеников так:
"Поставь голос на колок и жарь! Напрягись, сгусти голос! Читай, как
выйдет!"
Другой преподаватель, после просмотра отрывка на показном спектакле, пришел за
кулисы и возмущался:
"Вы совсем не качаете головой! Когда человек говорит, он непременно качает
головой".
Это качание имеет свою маленькую историю. В то время был прекрасный артист,
имевший большой успех и вызвавший много подражателей своей игре. К сожалению, у
него был один досадный недостаток: он имел привычку качать головой. И все его
последователи, забыв совершенно о том, что их оригинал прежде всего талант с
прекрасными данными и блестящей техникой, взяли у него не те качества его,
которые нельзя заимствовать у другого, а лишь его недостатки, т. е. качанье
головой, которое не трудно перенять. Целые выпуски учеников выходили из школы с
качающимися головами.
Словом, от учеников требовали, чтобы они повторяли то, что было у их учителей.
И они делали то же самое, но, конечно, значительно хуже, так как не могли, за
неимением достаточного таланта и техники, сделать то же самое хорошо, как
подлинные артисты. Но они могли бы сделать это хорошо по-своему. Пусть это
будет хуже, но зато это будет искренно, правдиво и естественно, так, что им
можно будет поверить. В искусстве можно делать многое, -- лишь бы это было
художественно-убедительно.
И все-таки, несмотря на все недостатки преподавания драматического искусства,
благодаря отдельным талантливым педагогам, о которых я уже говорил, дух Щепкина
еще держался в школах и театрах и дошел до нас, хотя, конечно, уже в
вырождающемся виде.
Поступив в театральную школу, я попал в компанию учеников, которые были намного
моложе меня. Там были школьники и школьницы, начиная с пятнадцати лет, а я уже
был одним из директоров Музыкального общества, председателем разных
благотворительных учреждений. Разница между нами и нашими воззрениями была
слишком разительна для того, чтобы я мог чувствовать себя как дома среди
школьного режима и заправских учеников. Кроме того, невозможность быть
аккуратным в школе при моих фабричных и конторских неотложных обязанностях,
намеки на мое вечное опаздывание, колкости товарищей насчет поблажек, которые
мне делались, а им -- нет, в смысле манкировок,-- все это мне надоело, и я ушел
из школы, пробыв там не более трех недель. К тому же вскоре покинула школу и
Гликерия Николаевна, ради которой стоило оставаться там. |
|||
|
|
|||
