|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
* * * Конкурс самодеятельного творчества в Доме культуры медиков. Ведущий объявляет: «"Знаете, каким он парнем был!" Поет врач-реаниматор! Иван ЗАРУБИН!» * * * Никита Богословский в молодые годы славился по Москве своими розыгрышами, остроумными и весьма злыми. Как-то работали они в провинции с композитором Сигизмундом Кацем так называемую «вертушку». А это вот что такое: берутся в городе два Дворца культуры, в одном первое отделение работает Богословский, в другом Кац, в антракте их на машинах перебрасывают навстречу друг другу, второе отделение работают «наоборот». Простая схема, позволявшая за один вечер заработать каждому за два концерта! Так вот, однажды Богословский, за время совместных гастролей хорошо выучивший программу товарища, вышел на сцену и провозгласил: «Здравствуйте, дорогие друзья! Я — композитор Сигизмунд Кац! Вы знаете мои песни: "Сирень цветет", "Шумел сурово Брянский лес"..» Словом, всё спел, всё сыграл, все кацевы шутки и репризы произнес. Вовремя закончил, получил аплодисменты и уехал во второй Дворец, где спокойненько начал свой концерт. Здесь же после антракта на сцену вышел ничего не подозревающий Кац, сел за рояль и привычно начал: «Здравствуйте, дорогие друзья! Я — композитор Сигизмунд Кац! Вы знаете мои песни: "Сирень цветет", "Шумел сурово Брянский лес"...» Реакцию зала я предоставляю домыслить тебе, мой читатель... * * * Никита Богословский, как известно, прожил юность в Ленинграде. Однажды лет в двенадцать он залез зачем-то в телефонный справочник и увидел: «АНГЕЛОВ Ангел Ангелович!». Это сочетание показалось ему поводом для шутки: он набрал номер и вежливо попросил: «Чёрта Чёртовича можно?» Его обругали, он бросил трубку, но после этого еще пару раз проделывал этот номер — для друзей и гостей... Прошло больше пятидесяти лет, и однажды, оказавшись в Питере, Богословский что-то искал в телефонной книге, и вдруг — как привет из детства: «АНГЕЛОВ Ангел Ангелович»! Надо знать Богословского: конечно же, он набрал номер и вежливо попросил: «Чёрта Чёртовича можно?» И старческий голос сказал в трубке: «ТЫ ЕЩЕ ЖИВ, СВОЛОЧЬ?!!» * * * Никита Богословский и Сигизмунд Кац однажды в Грузии попали в старинный ресторанчик, стены которого были увешаны портретами великих людей, бывавших здесь когда-либо. Под каждым портретом стоял столик, и хозяин, огромный пузатый грузин, негромко командовал официантам: «Один шашлык к Толстому... два "Кинзмараули" к Пушкину...» Узнав, что его гости — композиторы, да еще такие знаменитые, он радостно вскинул руки: «Дарагые маи, пасматрыте туда: вот для вас столик пад партрэтом Чайковского! Эта для нас святое место: он здесь сам сыдэл, мой дэдушка его кормил! Ми за этот столик никого нэ сажаем, ныкого! Вас посадим — как самых дарагих гастей!» Посмотрев в сторону Чайковского, гости увидели за столом такого же, как хозяин, большущего грузина, уплетавшего за обе щеки табака и запивавшего кахетинским. «Как же — никого не сажаете, — спрашивают хозяина, — а этот почему?..» Хозяин интимно склонился к композиторам и чисто по-кавказски объяснил: «Очень прасыл!..» |
|||
|
|
|||
