|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
– С новосельем! –
приветствовал нас Иван Платонович. Когда ученики
оправились от неожиданности, они стали хором просить, чтоб вернули прежнюю
уютную «малолетковскую квартиру», так как в новом помещении они чувствуют себя
плохо и не смогут хорошо работать. – Ничего не
поделаешь, – отнекивался Аркадий Николаевич, – прежние вещи потребовались в
театре для текущего репертуара, а нам, взамен, дали то, что могли, и расставили
предметы, как умели. Если вам не нравится, устраивайтесь сами с тем, что есть,
так, чтоб было уютно. Поднялась суматоха, закипела работа. Скоро водворился
полный беспорядок. – Стойте! –
закричал Аркадий Николаевич. – Какие воспоминания эмоциональной памяти и какие
повторные чувствования вызывает в вас создавшийся хаос? – В Армавире…
когда… вот… землетрясение… двигается… мебель… тоже… – бормотал наш чертежник и
землемер Умновых. – Не знаю, как
сказать. Когда полотеры перед праздником… – вспоминала Вельяминова. – Жалко так,
дорогие мои! На душе тошнехонько! – причитала Малолеткова. При дальнейшей
перестановке мебели произошел спор. Одни искали одного настроения, другие –
другого, в зависимости от того душевного состояния и тех эмоциональных воспоминаний,
которые воскресали в них при виде той или другой группировки мебели. Наконец мебель
разместили довольно прилично. Мы приняли расстановку, но просили дать побольше
света. Тут началась демонстрация световых и звуковых эффектов. Сначала дали яркий
солнечный свет, и на душе сделалось весело. В то же время за сценой началась
симфония звуков: автомобили, звонки трамвая, фабричные гудки, отдаленные
свистки паровозов свидетельствовали о разгаре дневной работы. Потом постепенно
установился полусвет. Мы сумерничали. Было приятно, тихо и немного грустно.
Располагало к мечтанию, тяжелели веки. Потом поднялся сильный ветер, почти
буря. Стекла в оконных рамах дребезжали, ветер гудел и свистел. Не то дождь, не
то снег бил в окна. Вместе с угасающим светом все стихло… Уличные звуки
прекратились. Били часы в соседней комнате. Потом кто-то заиграл на рояле,
сначала громко, а потом тихо и грустно. Выло в трубе, и становилось тоскливо на
душе. А в комнате уже наступил вечер, зажгли лампы, звуки рояля затихли. Потом
вдали, за окнами, башенные часы пробили двенадцать. |
|||
|
|
|||
