|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Только не делайте
этих упражнений одни, сами с собой или с воображаемым лицом. Общайтесь только с
живым объектом, действительно существующим в жизни, действительно стоящим рядом
с вами и действительно желающим воспринимать от вас ваши чувства. Общение
требует взаимности. Не делайте также упражнений одни, без Ивана Платоновича.
Нужен опытный глаз, чтоб не дать вам вывихнуться, приняв простую мышечную
потугу за ощущение влучения и излучения. Это опасно, как и всякий вывих. – Боже мой, как это
трудно! – воскликнул я. – Трудно делать то,
что нормально и естественно для нашей природы? – удивлялся Аркадий Николаевич.
– Вы ошибаетесь. Нормальное достигается легко. Гораздо труднее приучить себя
вывихивать свою природу. Поэтому познавайте ее законы и требуйте от нее того,
что для нее естественно. Предсказываю вам, что придет время, когда вы не будете
в состоянии, стоя на сцене с партнерами, не связываться с ними током
внутреннего общения, сцепкой или хваткой, которые теперь кажутся вам трудными… Ослабление мышц,
внимание, предлагаемые обстоятельства и прочее тоже казались вам трудными, а
теперь они стали необходимыми. Поэтому будьте
довольны, что вы обогатили вашу технику новым и очень важным манком при
возбуждении общения, то есть – лучеиспусканием и лучевоеприятием. XI. ПРИСПОСОБЛЕНИЕ И ДРУГИЕ ЭЛЕМЕНТЫ,
СВОЙСТВА. СПОСОБНОСТИ И ДАРОВАНИЯ АРТИСТА ……………19……г. Войдя в класс,
Аркадий Николаевич прочел повешенный Рахмановым плакат – «ПРИСПОСОБЛЕНИЕ»,
поздравил нас с новым этапом, вызвал Вьюнцова и дал ему такую задачу: – Вам нужно ехать в
город, к знакомым, где вы надеетесь очень весело провести время. Поезд уходит в
два часа, а теперь уже час. Как удрать из школы раньше времени? Трудность в
том, что надо обмануть не только меня, но и всех товарищей. Как же это сделать?
– Притвориться грустным,
задумчивым, убитым, больным, – советовал я. – Пусть все спрашивают: «Что с
тобой?» Можно рассказать какую-нибудь невероятную историю, но так, чтобы все
поверили. Тогда волей-неволей придется отпустить больного. – Во! Это я
понимаю! Вот здорово понимаю! – сразу ожил Вьюнцов и от радости стал выкидывать
ногами такие антраша, которых пером не опишешь. Но… после третьего
или четвертого колена он оступился, закричал от боли, замер на месте с поднятой
ногой и с искаженным лицом. В первую минуту мы думали, что он обманывает нас,
что в этом состояла его игра. Но он по-настоящему страдал, и я поверил ему,
встал, чтоб помочь бедняге, но… усомнился. Остальные ринулись
на сцену. Вьюнцов не давал дотронуться до ноги, пробовал ступить на нее, но
закричал от боли так, что мы с Аркадием Николаевичем переглянулись, чтобы
глазами спросить друг друга – правда то, что происходит на подмостках, или же
это мистификация? Вьюнцова повели к выходу со всеми предосторожностями.
Поддерживаемый с обеих сторон под руки, он переступал одной здоровой ногой.
Шествие двигалось тихо, торжественно и молчаливо. |
|||
|
|
|||
