|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Если в первый раз
вы действовали под внутреннее суфлерство вашего чувства, интуиции, жизненного
опыта, то сегодня вы слепо, почти механически шли по проторенной дорожке. Вы
повторяли первую, удачную репетицию, а не создавали новую, подлинную жизнь
сегодняшнего дня. Вы черпали материал не из жизненных, а из театральных,
актерских воспоминаний. То, что в первый раз само собой рождалось внутри и
естественно отражалось в действии, сегодня искусственно раздувалось,
преувеличивалось для того, чтобы произвести большее впечатление на смотревших.
Словом, с вами произошло то, что некогда случилось с молодым человеком, который
пришел к Василию Васильевичу Самойлову за советом, поступать ли ему на сцену. «Выйдите, потом
снова войдите и скажите то, что вы сейчас мне говорили», – предложил ему знаменитый
артист. Молодой человек
внешне повторил свой первый приход, но не сумел вернуть переживаний, испытанных
им при первом приходе. Он не оправдал и не оживил внутренне своих внешних
действий. Однако ни мое
сравнение с молодым человеком, ни ваша сегодняшняя неудача не должны вас
смущать, – все это в порядке вещей, и я вам объясню почему. Дело в том, что
лучшим возбудителем творчества нередко является неожиданность, новизна
творческой темы. При первом исполнении этюда эта неожиданность была налицо. Мое
предположение о присутствии за дверью сумасшедшего самым подлинным образом
взволновало вас. Сегодня неожиданность исчезла, так как все было вам хорошо
известно, понятно, ясно, включая даже и внешнюю форму, в которую выльется ваше
действие. При таких условиях стоит ли снова соображать, справляться со своим
жизненным опытом, с чувствованиями, пережитыми в подлинной действительности? К
чему эта работа, если все уже создано и одобрено мною и Иваном Платоновичем?
Готовая внешняя форма – большой соблазн для актера! Что же удивительного в том,
что вы, чуть ли не впервые ступающие по театральным подмосткам, соблазнились
готовым и при этом обнаружили хорошую память на внешние действия. Что же
касается до памяти на чувствования, то она сегодня не проявилась. – Память на
чувствования? – старался я уяснить себе. – Да. Или, как мы
будем называть ее, эмоциональная память. Прежде – по Рибо – мы звали ее
«аффективной памятью». Теперь этот термин отвергнут и не заменен новым. Но нам
нужно какое-нибудь слово для определения ее, и потому пока мы условились
называть память на чувствования эмоциональной памятью. Ученики просили
объяснить яснее, что подразумевается под этими словами. |
|||
|
|
|||
