|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Что действительно интересно во всех этих жестах, в угловатых,
грубо рубленных позах, в синкопах77
горловых модуляций, в музыкальных, внезапно обрывающихся фразах, в блеске
надкрылий, шорохе ветвей, звуках выдолбленных барабанов, скрежете механизмов,
пляске живых манекенов,—так это то, что в
лабиринте жестов, поз, криков, звучащих в воздухе, в кружениях и изгибах,
которые не оставляют даже малой части неиспользованного сценического
пространства, выявляется смысл нового физического языка на основе уже не слов,
но знаков. Эти актеры в их геометрических одеждах кажутся живыми иероглифами.
И даже форма их одежды со смещенной линией талии создает наряду с одеждами
воинов в состоянии транса и вечной войны как бы вторичные, символические
одежды, внушающие умозрительную идею, и все пересечения их линий связаны со
всеми пересечениями перспективы78.
Эти духовные знаки имеют точный смысл, чтобы сделать бессмысленным любой
перевод на язык логики и рассуждения. А для любителей реализма любой ценой,
которых утомили бы постоянные намеки на таинственные окольные ходы мысли,
остается великолепная реалистическая игра двойника, смущенного явлением потустороннего
мира. Эта дрожь, этот детский визг, эта пятка, отбивающая ритм, подчиняясь
автоматизму выпущенного на волю бессознательного, этот двойник, в какой-то
момент прячущийся в собственной реальности,— вот
изображение страха, действительное для всех широт и показывающее нам, что как в
человеческом, так и в сверхчеловеческом Восток может дать нам несколько очков
вперед. Балийцы, у которых есть жесты и мимика на все случаи жизни,
возвращают театральной условности ее высший смысл79; они подтверждают высокую
эффективность [145] некоторых условностей, хорошо усвоенных и, главное, искусно
примененных. Одна из причин нашего удовольствия от этого безупречного
спектакля состоит как раз в использовании актерами ограниченного количества
точных жестов и подобающей случаю устоявшейся мимике, но главное, в покрове
духовности, в глубоком и тщательном изучении предмета, предварившем
отрабатывание приемов заразительной игры и эффективного использования знаков,— такое впечатление, что их действенная сила не
исчерпала себя за несколько тысячелетий. Эти механические вращения глаз, эти
движения губ, дозировка мускульных сокращений с четко рассчитанным эффектом,
исключающим всякую попытку спонтанной импровизации, горизонтальные движения
голов, которые, кажется, перекатываются с одного плеча на другое, словно на
шарнирах,—все это, отвечая
непосредственной психологической потребности,отвечает, кроме того, особой
духовной архитектуре, построенной на жестах и мимике, а также на заражающей
силе ритма80,
на музыкальном характере физического движения, на параллельном и удивительно
слитном согласии звучания. Возможно, это шокирует наши европейские чувства
избытком сценической свободы и стихийного вдохновения, но пусть не говорят, что
такая математическая точность порождает сухость и однообразие. Удивительно то,
что этот спектакль, построенный со страшной тщательностью и ясностью, вызывает
ощущение изобилия фантазии, благородной щедрости. Жесткие соответствия
постоянно прорываются от зрения к слуху, от интеллекта к чувству, от жеста
персонажа к всплывающему в памяти изгибу растения на фоне резкого музыкального
звука. Вздохи духовых инструментов продлевают колебания голосовых связок с
ощущением такого сродства, что не различить, сам ли голос все еще звучит или
длится ощущение, с самого начала вобравшее в себя голос. Игра суставов,
музыкальный угол, который образует рука с предплечьем, топающая нога, изгиб
колена, пальцы, которые, кажется, отделяются от ладони,— все это предстает нам как непрерывные зер- |
|||
|
|
|||
