|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Должно быть, трафаретная фраза переполнила терпение Антона Павловича. Но была и
более важная причина. Оказывается, что драматург был уверен, что он написал
веселую комедию, а на чтении все приняли пьесу как драму и плакали, слушая ее.
Это заставило Чехова думать, что пьеса непонятна и провалилась.
После первого чтения пьесы началась режиссерская работа. Прежде всего В. И.
Немирович-Данченко, как всегда, направил литературную часть, а я, как
полагается, написал подробную мизансцену: кто, куда, для чего должен
переходить, что должен чувствовать, что должен делать, как выглядеть и проч.
Артисты работали усердно и потому довольно скоро срепетировали пьесу настолько,
что все было ясно, понятно, верно. И тем не менее пьеса не звучала, не жила,
казалась скучной и длинной. Ей не хватало чего-то.
Как мучительно искать это что-то,
не зная, что это! Все готово, надо бы объявлять спектакль, но если
пустить его в том виде, в каком пьеса застыла на мертвой точке, -- успеха не
будет. А между тем мы чувствовали, что есть элементы для него, что для этого
все подготовлено и не хватает только магического чего-то. Сходились, усиленно репетировали, впадали в
отчаяние, расходились, а на следующий день опять повторялось то же самое, но
безрезультатно.
"Господа, все это потому, что мы мудрим, -- вдруг решил кто-то. -- Мы
играем самую чеховскую скуку, самое настроение, мы тянем, надо поднять тон,
играть в быстром темпе, как водевиль".
После этого мы начали играть быстро, т. е. старались говорить и двигаться
скоро, отчего комкалось действие, просыпался текст слов, целые фразы. Получалась
общая сутолока, от которой становилось еще скучнее. Трудно было даже понимать
то, о чем говорят действующие лица и что происходит на сцене.
В одну из таких мучительных репетиций произошел интересный случай, о котором
мне хочется рассказать. Дело было вечером. Работа не ладилась. Актеры
остановились на полуслове, бросили играть, не видя толка в репетиции. Доверие к
режиссеру и друг к другу было подорвано. Такой упадок энергии является началом
деморализации. Все расселись по углам, молчали в унынии. Тускло горели две-три
электрические лампочки, и мы сидели в полутьме; сердце билось от тревоги и
безвыходности положения. Кто-то стал нервно царапать пальцами о скамью, от чего
получился звук скребущей мыши. Почему-то этот звук напомнил мне о семейном очаге;
мне стало тепло на душе, я почуял правду, жизнь, и моя интуиция заработала.
Или, может быть, звук скребущей мыши в соединении с темнотой и беспомощностью
состояния имел когда-то какое-то значение в моей жизни, о котором я сам не
ведаю. Кто определит пути творческого сверхсознания! |
|||
|
|
|||
