|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Сама мать надевает парадное платье и становится необыкновенно красивой. Я любил
сидеть подле ее туалета и наблюдать, как она причесывалась. На этот раз берут с
собой приглашенных детей прислуги или бедных опекаемых. Одной кареты не
хватает, и мы едем, точно пикником, в нескольких экипажах. С нами везут
специально сделанную доску. Она кладется на два широко расставленных стула, на
эту доску усаживают подряд человек восемь детей, которые напоминают воробьев,
сидящих рядом на заборе. Сзади в ложе садятся няни, гувернантки, горничные, а в
аван-ложе мать готовит нам угощение для антракта, разливает чай, привезенный
для детей в особых бутылках. Тут же к ней приходят знакомые, чтобы полюбоваться
нами. Нас представляют, но мы никого не видим среди огромного пространства
нашего золотого красавца -- Большого театра. Запах газа, которым тогда
освещались театры и цирки, производил на меня магическое действие. Этот запах,
связанный с моими представлениями о театре и получаемых в нем наслаждениях,
дурманил и вызывал сильное волнение.
Огромный зал с многотысячной толпой, расположенной внизу, вверху, по бокам,
непрекращающийся до начала спектакля и во время антрактов гул людских голосов,
настраиванье оркестровых инструментов, постепенно темнеющий зал и первые звуки
оркестра, взвивающийся занавес, огромная сцена, на которой люди кажутся
маленькими, провалы, огонь, бушующее море из крашеного холста, тонущий
бутафорский корабль, десятки больших и малых фонтанов живой воды, плывущие по
дну моря рыбы, огромный кит -- заставляли меня краснеть, бледнеть, обливаться
потом или слезами, холодеть, особенно когда похищенная балетная красавица
молила страшного корсара отпустить ее на волю. Балетный сюжет, сказку,
романическую фабулу я любил. Хороши и превращения, разрушения, извержения:
музыка гремит, что-то валится, трещит. Это, пожалуй, можно сравнить с цирком.
Самое скучное и ненужное в балете, по моим тогдашним взглядам, были танцы.
Балерины становятся в позу для начала своего номера, и мне делается скучно. Ни
одна танцовщица не может сравниться с девицей Эльвирой из цирка.
Однако были исключения. Главной балериной была в то время наша хорошая
знакомая, жена друга моего отца5. Сознание знакомства с
знаменитостью, которая выходит на такую сцену, как Большой театр, и становится
центром внимания двух тысяч зрителей, делало меня гордым. Ту, которой все
восхищаются издали, я могу видеть близко, говорить с ней. Никто не знает,
например, какой у нее голос, а я знаю. Никто не знает, как она живет, какой у
нее муж, дети, -- а я знаю. Вот и теперь: для всех она "Дева ада" --
героиня балета и только, а для меня еще и знакомая. Вот почему к ее танцам я
относился с почтением. Во время общего ансамбля я занимался тем, что искал
среди мечущихся по сцене лиц другого знакомого, своего учителя танцев, и
удивлялся тому, как он помнит все перебеги, па и движения. В антракте большое
удовольствие доставляло беганье по громадным коридорам, залам, многочисленным
фойе, в которых, от хорошего резонанса, звук нашего топанья эхом отдавался в
потолке. |
|||
|
|
|||
