|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
А жаль! Приятно и необычайно легко играть в опере. Именно -- играть, не петь
(особенно, когда нет голоса). Все уже сделано композитором, только передавай
толково то, что создано им, -- и успех обеспечен. И я не понимаю, как можно не
увлечься тем, что написал талантливый композитор. Его музыка, оркестровка,
лейтмотивы так убедительны, ясны и красноречивы, что, казалось бы, и мертвый
заиграет. Надо только не мешать самому себе отдаваться волшебной силе звука. К
тому же оперные шаблоны Мефистофеля, Мельника в "Русалке" так
определенны, ясны, однажды и навсегда заштампованы, что не требуют никакой
предварительной работы: выходи и играй, как полагается. Словом -- копируй, и
только! Мои же тогдашние идеалы не шли дальше этого, тем более что мне хотелось
быть похожим на настоящих актеров вообще. А в частности -- на дежурного
любимца, которым я увлекался в данное время.
К счастью для меня, спектакль дальше генеральной репетиции не пошел, так как
стало ясно, что он не может меня прославить. Кроме того, от большой и
каждодневной работы мой голос садился все более и более и наконец совсем сел,
так что кроме сипа я ничего не мог извлечь из моего горла.
Встав на одни подмостки с хорошими певцами, я понял непригодность своего
голосового материала для оперы, недостаточность музыкальной подготовки. Мне
стало ясно, что из меня никогда не выйдет певца и что мне нужно навсегда
расстаться с мечтами об оперной карьере.
Уроки пения прекратились, но я не переставал, чуть ли не каждый день, ездить к
своему бывшему учителю, Ф. П. Комиссаржевскому, для того чтобы говорить с ним
об искусстве и встречаться у него с людьми, причастными к музыке, пению, с
профессорами Консерватории, где Комиссаржевский заведовал оперным классом, а я
еще продолжал быть в числе директоров. Скажу по секрету, что втайне у меня была
дерзкая мысль сделаться помощником Комиссаржевского по классу ритма, который я
измышлял для себя. Дело в том, что я не мог забыть очаровательного впечатления,
которое осталось во мне, при оперных пробах, от ритмического лицедейства под
музыку. Я не мог не заметить, что певцы ухитряются соединять несколько
совершенно разных ритмов в одно время: оркестр и композитор держатся своего
ритма, пение идет неизбежно параллельно с ним, но хор автоматически подымает и
опускает руки в другом ритме, ходит в третьем; каждый из певцов, смотря по
настроению, действует или, скорее, бездействует в своем ритме, или, вернее, без
всякого ритма. |
|||
|
|
|||
