|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
– Как? – недоумевал
Говорков. – Во всех ролях, понимаете ли: Гамлета, Аркашки и Несчастливцева, и
Хлеба, и Сахара из «Синей птицы» – мы должны, изволите ли видеть, пользоваться
все теми же своими собственными чувствованиями?! – А как же иначе? –
в свою очередь не понимал Аркадий Николаевич. – Артист может переживать только
свои собственные эмоции. Или вы хотите, чтоб актер брал откуда-то все новые и
новые чужие чувствования и самую душу для каждой исполняемой им роли? Разве это
возможно? Сколько же душ ему придется вмещать в себе? Нельзя же вырвать из себя
собственную душу и взамен взять напрокат другую, более подходящую для роли.
Откуда брать ее? У самой мертвой, не ожившей еще роли? Но она сама ждет, чтоб
ей дали душу. Можно взять на
подержание платье, часы, но нельзя взять у другого человека или у роли
чувства. Пусть мне скажут, как это делается! Мое чувство принадлежит
неотъемлемо мне, а ваше – вам. Можно понять, посочувствовать роли, поставить
себя на ее место и начать действовать так же, как изображаемое лицо. Это
творческое действие вызовет и в самом артисте аналогичные с ролью переживания.
Но эти чувства принадлежат не изображаемому лицу, созданному поэтом, а самому
артисту. О чем бы вы ни
мечтали, что бы ни переживали в действительности или в воображении, вы всегда
останетесь самим собой. Никогда не теряйте себя самого на сцене. Всегда
действуйте от своего лица человека-артиста. От себя никуда не уйдешь. Если же
отречься от своего я, то потеряешь почву, а это самое страшное. Потеря себя на
сцене является тем моментом, после которого сразу кончается переживание и
начинается наигрыш. Поэтому сколько бы вы ни играли, что бы ни изображали,
всегда, без всяких исключений вы должны будете пользоваться собственным
чувством! Нарушение этого закона равносильно убийству артистом исполняемого им
образа, лишению его трепещущей, живой человеческой души, которая одна дает
жизнь мертвой роли. – Как, знаете ли,
всю жизнь играть самого себя! – изумился Говорков. – Вот именно, –
подхватил Торцов, – всегда, вечно играть на сцене только самого себя, но в
разных сочетаниях, комбинациях задач, предлагаемых обстоятельствах, выращенных
в себе для роли, выплавленных в горниле собственных эмоциональных воспоминаний.
Они – лучший и единственный материал для внутреннего творчества. Пользуйтесь же
им и не рассчитывайте на заимствование у других. – Но извините же,
пожалуйста, – спорил Говорков, – не могу же я вмещать в себе, понимаете ли, все
чувства всех ролей мирового репертуара. |
|||
|
|
|||
