|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
– Однако, как же
быть, когда нет живого объекта для общения? – спросил я. – Очень просто: не
общаться совсем, пока он не найдется, – ответил Торцов. – У вас есть класс
«тренинга и муштры». Он для того и создан, чтоб упражняться не в одиночку, а по
двое или группами. Повторяю: я усиленно настаиваю на том, чтобы ученики не
общались с пустышкой, а упражнялись с живыми объектами и притом под присмотром опытного
глаза. Не менее труден вид
общения с коллективным объектом, или, иначе говоря, со зрительным залом,
наполненным тысячеголовым существом, называемым в общежитии «публикой». – С ней общаться
нельзя! Нипочем! – поспешил предостеречь Вьюнцов. – Да, вы правы:
прямо общаться на спектаклях нельзя, но косвенно – необходимо. Трудность и
особенность нашего сценического общения в том и заключается, что оно происходит
одновременно с партнером и со зрителем. С первым непосредственно, сознательно,
со вторым – косвенно, через партнера, и несознательно. Замечательно то, что и с
тем и с другим общение является взаимным. Но Шустов
протестовал: – Я понимаю, что
общение актера с исполнителями других ролей на сцене можно назвать взаимным, но
можно ли считать его таковым и в отношении зрителей? Для этого надо, чтоб толпа
в свою очередь посылала нам что-то от себя, на сцену. Но в действительности,
что же мы получаем от нее? Аплодисменты да венки, и то не в момент творчества,
не во время акта, а в антрактах. – А смех, а слезы,
а аплодисменты или шиканье среди действия, волнения, да еще какие!! Вы этого не
считаете? – удивился Аркадий Николаевич. Я расскажу вам
случай, отлично рисующий связь и взаимность общения зрителей со сценой, –
продолжал он убеждать: – На одном из дневных, детских спектаклей «Синей птицы»,
во время сцены суда над детьми деревьев и зверей, я почувствовал в темноте, что
кто-то меня толкает. Это был мальчик лет десяти. «Скажи им, что Кот
подслушивает. Вот он – спрятался, я ви… жу!» – шептал детский взволнованный
голосок, испуганный за участь Тильтиля и Митиль. Мне не удалось его
успокоить, и потому маленький зритель прокрался к самой сцене и из зала, через
рампу, стал шептать актрисам, изображавшим детей, о том, что им грозит
опасность. Это ли не отклик зрителя из зала? Чтоб лучше оценить
то, что вы получаете от толпы смотрящих, попробуйте убрать ее и сыграть
спектакль в совершенно пустом зале. Хотите? Я на минуту
представил себе положение бедного актера, играющего перед пустым залом… и
почувствовал, что такой спектакль не доиграешь до конца. |
|||
|
|
|||
