|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Когда я стал
проделывать аналогичную работу для роли самого Бранда и искал связи между его
задачей – «уговорить жену отдать пеленки – ради совершения жертвы» – и между
сверхзадачей всей пьесы – «все или ничего», – то мне удалось сразу найти эту
связь. Естественно, что фанатик требовал всего – ради своей жизненной идеи.
Противодействие Агнес вызывало усиленное действие самого Бранда. Отсюда –
борьба двух разных начал. Долг Бранда находится в борьбе с любовью матери; идея
борется с чувством; фанатик-пастор – со страдающей матерью; мужское начало – с
женским. Поэтому в данной сцене линия сквозного действия находится в руках
Бранда, а контрсквозное действие ведет Агнес. В заключение
Аркадий Николаевич в немногих словах, схематично напомнил нам все, о чем он
говорил в продолжение всего курса этого года. Этот краткий просмотр помог мне
распределить по местам все мною воспринятое за первый учебный сезон. – Теперь слушайте
меня со всем вниманием, так как я скажу очень важное, – заявил Аркадий
Николаевич. – Все этапы программы, пройденные с начала наших школьных занятий,
все исследования отдельных элементов, произведенные за учебный период этого
года, совершались ради создания внутреннего сценического самочувствия. Вот для
чего мы работали целую зиму. Вот что требует теперь и будет требовать всегда
вашего исключительного внимания. Но и в этой стадии
своего развития внутреннее сценическое самочувствие не готово для тонких,
проникновенных поисков сверхзадачи и сквозного действия. Созданное самочувствие
требует важного добавления. В нем скрыт главный секрет «системы», оправдывающий
самую главную из основ нашего направления искусства: «Подсознательное через
сознательное». К изучению этого добавления и основы мы и приступим с будущего
урока. «Итак, первый курс
по «системе» кончен, а «у меня на душе», как у Гоголя, «так смутно, так
странно». Я рассчитывал, что наша почти годовая работа приведет меня к
«вдохновению», но, к сожалению, в этом смысле «система» не оправдала моих
ожиданий». С такими мыслями я
стоял в передней театра, машинально надевая пальто и лениво окутывая шею
шарфом. Вдруг кто-то запустил мне в бок «брандера». Я вскрикнул, обернулся и
увидел смеющегося Аркадия Николаевича. Заметив мое
состояние, он захотел узнать причину пониженного настроения. Я отвечал ему
уклончиво, а он упрямо допытывался и подробно расспрашивал: – Что вы
чувствуете, стоя на сцене? – желал он понять недоумения, смущающие меня в
«системе». – В том-то и дело,
что я ничего особенного не чувствую. Мне удобно на подмостках, я знаю, что
нужно делать, я не зря стою там, не пустой; верю всему, сознаю свое право быть
на сцене. |
|||
|
|
|||
