|
|
Официальный сайт |
||
|
Анатолий Руденко | Главная | Сайт | Фан-клуб | | | Контакты | Ссылки |
|
||
|
Актер был почти неподвижен:
статуарная мизансцена, главное в ней — устремленный взгляд в зеркало — диалог с
самим собой, взгляд 107 внутрь себя. Итак, пауза
— в неподвижности? Ответ дать невозможно и не нужно. Напомню несколько
исторических примеров пауз у выдающихся актеров прошлого, о которых остались
воспоминания. В. Н. Давыдов рассказал о М. Г. Савиной в "Ревизоре":
"Особенно хороша была сцена, когда Мария Антоновна сидит и молча мечтает о
будущем. Это был шедевр, которому потом подражали все исполнительницы дочки
Городничего". Знаменитый трагик,
гастролер Павел Орленев, пишет о том, как играл Освальда в
"Привидениях" Ибсена: "...Во втором акте мой Освальд, наполняя
жуткой тоской большую паузу, напевает сквозь зубы какой-то мой собственный,
полный глубокой тоски мотив... Я перед припадком прогрессивного паралича
барабаню возбужденно по оконному стеклу, то же повторяю я, барабаня по
стеклянному абажуру лампы, стоящей на столе"[17]. В историю русского театра
вошла ставшая хрестоматийной пауза Александра Павловича Ленского в роли Бенедикта
("Много шума из ничего" Шекспира). О ней упоминают и Станиславский, и
Мейерхольд как о классическом примере "предыгры". Необходимо привести
рассказ о Ленском в полном объеме: Бенедикт подслушивает разговор друзей
(подстроенный для его розыгрыша) о том, что Беатриче в него влюблена.
"Бенедикт стоит и долго смотрит на зрителей в упор с ошеломленно застывшим
лицом, вдруг где-то в глубине губ, под усом, вдруг дрогнула какая-то жилка.
Теперь смотрите внимательно: глаза Бенедикта, все еще сосредоточенно застывшие,
но из-под усов с неумолимой постепенностью начинает выползать торжествующе
счастливая улыбка: артист не говорит ни слова, но вы чувствуете всем своим
существом, что у Бенедикта со дна души поднимается горячая волна радости,
которую ничто не может остановить. Словно по инерции вслед за губами начинают
смеяться мускулы щек, улыбка безостановочно разливается по дрожащему лицу, и
вдруг это бессознательно разливающееся чувство пронизывается мыслью и, как
заключительный аккорд мимической гаммы, яркой радостью вспыхивают доселе
застывшие в недоумении глаза. Теперь уже вся фигура Бенедикта один сплошной
порыв бурного счастья, и зрительный зал гремит рукоплесканиями, хотя артист не
сказал ни слова, теперь начинает свой монолог"[18]. Ленский часто использовал
паузу как выразительную краску, но современники говорили, что на этом пути он
испытывал крупные не- |
|||
|
|
|||
